Maledictum Liber Tertius.
Автор: Valentin Scavr
Мы оставались в стремлении, форсировав реку жизни, обратив вспять ее оскверненные воды, заиндевев на стылых берегах. Там запекались мы кровью, холодея на жертвенниках, перерожденные в багряном Холоде, отягощенные бессмертием. Там возрождались мы - в словах о Холоде, в молве о крови, в канун эпохи Тьмы и консульства Самгабиала.
Impii Irreligiosi Carnivoribus Immortalibus.
XXIII
Вечный Океан Хаоса бурлит своими водами под притяжением мертвенной звезды. Темнеющий лик Преисподней извивается в Его приливах и отливах и тревожит чудовище, что вышло из бездны на берег и стало тем берегом под грозный рокот Техомот. Архонты Зла, катафрактарии Бездны, тиаматы священных глубин поднимаются в тернистых потоках крови тёмной древнейшей яростью и проникают через поры трупа, бывшего ранее человеком, вовне. Разжиженные в безвременье, расползающиеся материи тускнеют в ненасытном чреве, и тень Абаддона витает в ослепленных глазах, в произведениях человеческого ума, в язвах человеческого сердца. Литании разрушению завывают в скалах, и мистерии рассоздания скользят в лабиринтах Нечистого разума. Вновь возвращённые, убийственные для человеческой страсти, чуждые желания кружатся над вековой падалью, и овладевают свободой воли осколки чужой памяти, подхваченные натиском лютующих ветров с равнин опустошения Вселенной. О Хаос, так Ад жаждет твоего возвращения и взывает к тебе, чтобы вскормить тебя и видеть, как Вселенная будет растерзана челюстями Абаддона и возрождена в твоей целостности. Земля пропитана зловещими эманациями падших существ, города горят дыханием твоей близости… Всеобщая тленность раскачивается над бездной безымянным черным страданием и довлеет проклятием в следах омертвелой реальности. Гнилостность сотворённого праха в чужих руках истекает слизью и временем, и глумится в этих объятиях над обращенным ликом жизни исподней бренностью. И когда, посреди руин и развалин, вой голодных глоток пустынь воспевает "ренессанс" плоти, он звучит то гимном алчущих в ее честь, то грохотом копыт семи черных всадников - плотоядных призраков апокалиптического горизонта. Освобождённые плотскими союзами пустынной блудницы, непристойные глубины, нечестивые сути, всепожирающая пустота в илах и тине Хаоса исходят по земле последнего творения, приняв крещение от гиблых вод и власти Зверя. В порывах ледяных ветров, в кровосмешении земли и неба, стихии изнывают битвой, и саламандры льнут к ногам Бессмертных, Плотоядных; там по всем граням Хаоса сплетаются, воссоединяясь, Бехемот с Левиафаном, взъярясь в валах чернейших вод. И когда лед и пламень в слиянии, когда Самаель и Лилит в соитии, тогда становится неизбежной угроза мирового распада - там собирают грозы в сталь, и ведут наступление штормов на берег Ангел с пастью отверстой и Зверь в железном венце.
XXIV
Аббадон за ними простирается их тенью, Хранитель врат Хаоса, Ангел Бездны. С ветреных, грозовых небес они сверкают мириадами осколков ночных светил, и, всполохами мертвенных, зловещих молний отражаясь во впадинах человеческих душ, вместе с дождями изливаются на землю. Кто ведает сколько их? Кто сосчитал их жизни? Кто постиг глубины чужеродности, протянувшейся гибельной трясиной между Бездной и человеком? Скалы, бесстрастные с начала времен, пески, покорные воле ветра, - не живые и не мёртвые, существующие в пределах измеримого, - хранят бездушные, застывшие следы, чтобы обличать древнейшее родство падших с небес с восставшими из Бездны. Не упокоиться в гнетущей пустоте.… Не упокоиться во прахе… Там нет пространства, там нет времени, где пребывают они в кромешной Тьме, в ожидании воплощения теней грядущего и прошлого, сохранив в них целостность себя, ибо Тьма приняла их безраздельно. Бессмертны и окровавлены они, осквернившие небеса, осквернившие землю… Бескровные, враждебные, чужие - они не покорились. Вмёрзшие в лёд, впечатанные в камень, сожжённые пламенем и развеянные пеплом по ветру - они не покорятся никогда. Только их уродливые тени в отражениях зеркал Вселенной обнаруживают их бытие и раскрывают их естество - ночь и сырой туман. Звезды, как язвы, мерцают в отеках их душ. Оплавленные вечностью, измождённые сердца пульсируют, проталкивая по иссохшим венам сгустки их чёрной, запёкшейся крови. Они - забвение, восставшее из преисподнего в бытие… Они - блуждающая в жизни смерть - всепроникающая чума, неподвластная гибели… Бессмертные, холодные, проклятые собой, не ведающие ни горестей, ни наслаждений, ни греха, ни спасения, в бесконечном обрастании плотью они возвращают то, что каждый раз умирает с ними - их проклятое родство и с Бездной, и с человеком. Их нескончаемое возвращение - как мглистое, бездонное содрогание жертвенной плоти, беснующейся на алтарях порождающей Тьмы. Они блуждают в собственной крови над пустотой и временем. Темны их отношения - Багряноликие Драконы, эмблемы крови… Обманчивы их формы, туманны очертания. Их облики, как волны, разбиваются о скалы и опадают в Хаос. Бездыханные, достаточно безымянные, чтобы не звать себя по именам, достаточно безликие, чтобы полностью отразить чужой ужас, они мертвы человеческой плотью и будут мертвы ею вечно. Они ведают нескончаемую боль и открывают врата неиссякаемому источнику страдания, туда, где нет славы, где нет веры, где пребывают они в ледяном безбрежном одиночестве. Кто познал их любовь и ненависть?.. Кто постиг бесконечность их Смерти?.. Змеи, скользящие меж камней, тарантулы, обожженные зноем пустыни, - их многочисленное, скверное потомство, плоды их давней и неизменной преданности. Они убивают себя, как скорпионы. По свежим шрамам узнают они друг друга среди своих разверзшихся могил. На запах крови идут они сквозь бурю, в тенях меж волнами Хаоса, срывая вуаль за вуалью меж Бездною и человеком. Бессмертные, безнадежно бессмертные, хранящие Зло в земных воплощениях, посягнувшие пересечь вечность Дьявола Бездны, и оттого предвидящие свое возрождение, они грядут снова. Их рождений - по числу их жертв… Они умирают на рассвете, чтобы воскреснуть в сумерках… Они знают, от чего умирают… И то, что постигнуто ими - более не может существовать в безмятежности… Покидая себя крыльями ангелов, тропами демонов, они всё менее пользуются собственным человеком. Им достаточно быть собой, чтобы все сделать правильно. Бездна убьет в них людей. Люди погубят в них ангелов.
XXV
Вся земля преисполнена демонов, рыщущих среди человеческих руин, укутанных в лохмотья туч, обесцвеченных одеянием Морока. Неведомые человеческому разуму, обильные тьмой, они движутся, скрытые за пеленой штормов, неумолимые в своём гневе, отражённые в океане Зла человеческим страхом перед их неизбежным явлением. Кладези непристойной мудрости, вскрытые надругательством преступного духа в стенах святилищ, могильники святотатственных тайн, разверстые в людском разуме, и исполненные обязательства кровавых соглашений человека с чуждыми богами - есть раны, нанесённые извне, и врата их исхода. Они всегда на пороге, начала всех трупных изменений в божественных материях, развитие кощунственного плода демонического господства в человеческих обликах. Плотоядные и охотящиеся, свирепые и непостижимо иные, они есть воплощение чужеродности, и вожделение самого Ада. Бездна непрестанно раскрывается в их изъязвленных ртах, утоляя через них свой беспредельный голод. Их деяния отбрасывают пурпурные тени на пьедесталы святости, их мысли всегда пагубны и вольны, как песчаные бури в дикой пустыне, как сверкающие молнии в безысходной пустоте мрака, и только они достойны Бездны. Они - пыль и прах, безумие и чума людского рассудка. Они - единственные из богов, которыми не может быть соблазнён человек. Они - прошлое, что не существовало никогда, они - будущее, что равно ужасающе для участи каждого. Они воплощают жесточайшее, что есть на земле; то, что следует за ними, несёт угрозу разрушения всего во всём существующем… Они источают угрозу…. Они брызжут ей, словно ядом… Несотворённые древние ярость и ненависть Тьмы…Мы только часть их… Они были рождены в ничтожестве времени. Древние, в нечеловеческом аспекте мер, ещё до начала мира изъеденные Злом, погружённые в метастазы Вселенной, они есть пустота для всех, кто не они, и они - пустота, которая поглощает в себя всё, ибо стремится воплотиться в сущем, изменив сущее. Пожирающие части того, что от Света, распространяющие вокруг себя ауру распада, они в жестоком упоении опрокидывают реальность всех иллюзий тварного бытия. Они - Бессмертны, прочен их хитин, их скипетры выносливы… Они наследовали дни творения, когда, стремительные и гибкие, впивались в самое сердце пустыни, стягивая рваные края своих сущностей, стягивая в себе края Бездны, и запекались в горячей плоти живородящего Бехемота. Они вскипали в человеческой крови, как реликтовые гримасы Хаоса, как первичные абрисы Тьмы, и пробуждались в безобразной пустоши, когда ливень вспарывал небо и вновь был горяч кровью. Насыщенные всеми тенями жизни, они проникали за врата, и, увенчанные рогами Хаоса, вступали в Абаддон, тщась сохранить единство плоти и своего чёрного клубящегося чрева. Обескровленные, они возвращались, зияя непроницаемым мраком в своих сердцах, влекомые нуждой обладать кровью лучшего человека. Ненасытный голод Бездны есть то, что продолжает их могущество и поднимается из-за пределов Вселенной, перетекая через порог выносливости людского рассудка, который дерзнул разорвать в себе замкнутую сферу человечного и обрек себя на муки голодного, внеземного существования. Редкие из людей способны принять в себя эту ненасытность в исследовании запредельного Зла, в становлении зияющими омутами Бездны, чтобы разрушать в себе твердыни мироздания, отдаваясь воле штормов бушующего Левиафана. Как демоны, они не создают себе пределов в не-совершенстве, оставаясь вечно голодными, не утоляясь достигнутым. Борьба внутри собственной природы есть неизбежная война каждого из них. Они меняют не-совершенство каждого из них на больший разрыв разомкнутого совершенства, и тем низводят всё в свои тёмные потоки безостановочного, вневременного течения. Так, через них, разрушается гармония божественного, и священный экстаз осквернённой человеческой природы восполняет их утраты. Сквозь это пролегает их тропа из мертвенных глубин Абаддона. Так они вовлекают иных в свой проклятый хоровод, и также губят своей искушённостью чуждых им. Когда самые Великие из них пали в борьбе, или, рассеченные Бездной, теряли форму, властвуя всем в пустоте, остальные погружались во Внешний Холод, каждый, унося с собой горсть окровавленной земли. Но какой тогда чудовищный союз возвращал их на землю снова и снова, наполнив их Ад дыханием Зверя? Человек и daimonion, сплетённые под одной кожей, изменяющие само существо жизни цепким единоутробным желанием воссозданного Бездной, разрозненного дотоле естества… Единство распада их сочленённой плоти, преступлений их объединенной души, союз их вступившей в слияние крови - отворяют все из врат Тьмы, и открывают новые, незримые тропы бесчисленным и желанным порождениям Зла… Вся земля преисполнена демонов, хищных, охотящихся… Их бессмертные сущности разорваны. Они сами находятся в разных, проклятых местах, нигде воедино, никогда вместе, но то, что находится в их разрывах - тоже они, также принадлежит им. Их безбожная власть черна и бесконечна. Их проклятое могущество возросло и не завершается на этом. Изведанное ими пространство несёт на себе их печать, и Морок-Сахабиал надёжно скрывает каждое их последующее воплощение от недостойных глаз. Переступающие границы, изменяющие углы отражения мрака по всей Вселенной, рвущиеся изо всех кровоточащих ран - они проявляются вновь и вновь, вытравливая из бренности человека то, что возвращают себе, как исконное своё… Оставленные ими растерзанные людские оболочки и обугленные души отмечают каждый их шаг… и звучит набатом по оголенным нервам земли их неумолимая поступь. Они ходят по разорванному кругу в человеческом естестве… Их единство в Бездне… Их Ад на земле.
|